«Ушастый мальчик с большими бровями» Рамиль Шарапов: «Внешность – моя изюминка»

«Учился на драматического артиста»

– Рамиль, в соцсетях ты написал, что заболел. Не ковидом, надеюсь?

– Нет, слава богу, обоняние и вкус на месте. Назовем это осенней хандрой. Погода резко ухудшилась, и тепло долго не давали. Поднялась температура, пришлось немного понежиться в постели, подлечиться. Но тесты все равно сдал, мало ли что. Но, слава богу, все в порядке.

– Тебя и твоего сценического персонажа Шарапжана ковид не пугает, очень активно готовитесь к новому концертному сезону. Шарапжана мы уже довольно хорошо знаем – и по выступлениям, и по роликам в Инстаграме. Расскажи о себе. Сколько лет ты уже на сцене?

– После театрального училища стал работать в Буинском театре. Это был 2009 год. Получается, уже 12 лет, как начал профессиональную деятельность.

А вообще я учился на драматического артиста. Но в Буинском театре сатиры этот мой жанр перешел в комедию. Можно сказать, моя стилистика полностью поменялась. Люди меня сейчас знают как юмориста. Иногда во время выступления я говорю: «Я учился на артиста драмы. Ну что, хочется вам плакать, глядя на меня?» Люди смеются, говорят: «Нет, пожалуйста, будь только юмористом».

В театре проработал пять лет и ушел на эстраду.

– Получается, бросил успешную карьеру в театре. Была серьезная причина?

– Это просто был следующий этап в моей жизни. Человек после школы идет в университет, и никто не удивляется. В жизни артиста так же. Буинский театр дал мне популярность, свою работу в этом театре я считаю успешной. Именно там я себя попробовал себя в качестве артиста.

А когда появилась семья, родился ребенок, планы изменились, и мы с Земфирой решили переехать в Казань.

– Какой из татарских театров сегодня у тебя любимый?

– Наши главные театры – Камаловский и Тинчуринский, в годы учебы в театральном училище я ходил на их спектакли. В последнее время часто бываю в театре Камала. Их репертуар мне больше нравится. Когда сам постоянно в сфере юмора, иногда хочется приобщиться и к другим жанрам.

– Вы долго работали с известным артистом Рашитом Шамкаем. Он сильно повлиял на твое формирование в качестве юмориста?

– Когда мы с Рашит абый работали в одном театре, приходилось с ним много ездить с концертами. Где мы только не были! Как-то с ним даже сделали программу «Каш малай да каш бабай» – мы оба обладатели густых бровей, в названии это обыграли. Мне нравилась органика Рашита абый, как он играет на сцене, какой он неординарный. В жизни он был один, а на сцене совсем другой. У него было огромное количество смешных, забавных ситуаций в жизни. Это тоже большой багаж для артиста.

Рашит абый не всех приближал к себе. Если что-то не нравится – говорил прямо и не любил тех, кто донимает пустыми разговорами. А меня как-то полюбил. На гастролях мы устраивались в один номер. Вечерами он с удовольствием рассказывал о временах, когда работал в Камаловском театре, часто сравнивал прошлое театра с его настоящим. Характер у меня спокойный, лишними вопросами ему не надоедал, а мне самому общение с ним доставляло истинное удовольствие.

Я, молодой артист, многому у него научился. Это он мне сказал, что артист должен оставаться сильным как на сцене, так и вне сцены. Если подумать, за кулисами происходит такой же театр. Чтобы вести себя там, нужен отдельный талант.

Рашит абый писал глубокомысленные стихи и любил их вслух читать. Я тоже немного сочинял, и он становился моим первым слушателем. Хотя видно было, что стихотворение простовато, он старался поддержать: «Вот тут надо лучше постараться, здесь надо исправить». Давал советы.

Для меня Рашит абый был большой личностью, одним из любимых артистов.

– Не было желания копировать его?

– Я уже говорил, что у нас у обоих пышные брови, и я со сцены иногда шутил о том, что я похож на Рашита абый. Люди тоже иногда говорили, не внук ли я ему. Но повторять его, копировать я никогда не старался.

«Юмор ниже пояса мне не идет»

– Много времени ушло на обретение популярности на эстраде?

– Я как-то никогда не оценивал, насколько я популярен. Зритель меня начал узнавать через телевидение. Мы с Рифатом Зариповым на канале ТНВ вели передачу «Җомга киче» («Пятничный вечер»). Потом, когда уже начал выступать сольно, люди все время спрашивали, где же Рифат. А его просили выступать со мной. У нас был очень успешный тандем.

А образ Шарапжана появился случайно, и он дал большой толчок моей карьере, стал каким-то поворотным моментом.

Я очень требователен к себе. Даже когда все говорят – концерт получился хороший, я нахожу недостатки, не перестаю себя критиковать. Если честно, мне это нужно, чтобы совершенствоваться.

– Рамиль, тебя не часто увидишь в компании других татарских юмористов. Не берут к себе?

– Я со всеми в хороших отношениях. Когда встречаемся на концертах, тепло общаемся. Может быть, остальные видятся чаще, я не знаю. Я не особо хожу на такие общие тусовки, потому что по характеру не тусовщик.

– Как ты думаешь, в чем особенность татарского юмора?

– Часто приходится слышать, что у татар юмора нет. Я, конечно, не согласен с этим. У татар юмор есть! Но есть и определенные рамки. Например, то, что говорят юмористы на русскоязычной эстраде, мы не можем говорить. Татары в этом плане сдержаннее. Нравственность и воспитание в нашем народе ценятся. Но и в этих рамках можно развивать наш собственный, свойственный только нам, татарам, юмор.

Конечно, можно рассмешить людей и юмором ниже пояса. Люди посмеются, но когда уйдешь со сцены, все равно будут осуждать.

– Приходилось выступать за эти рамки и обжечься?

– Было. Но нарушал эти рамки не намеренно, а по ошибке, по незнанию. Думаю, это были всего пара шуток. Таким юмором вкус у людей не воспитаешь и уважения зрителя не добьешься. Мне лично такой юмор не идет. Вот тому же Рашиту абый Шамкаю так шутить можно, а мне – нет. Мне приходится искать другие направления.

– А какой юмор любят татары?

– Здесь тоже по-разному. Кому-то нравятся пародии, кому-то – юмор в формате стендапа. Кому-то нужен монолог, кто-то любит скетчи в формате «Мунча ташы». Предпочтения у людей разные.

– Изучаешь юмор у других народов?

– У меня есть любимые юмористы. Например, Михаил Задорнов – всегда нравилось, что он через юмор умеет поднимать глобальные проблемы, я восхищался его тонким сарказмом. Он мог и бытовые ситуации высмеять, и государственную политику через юмор покритиковать.

Также нравится мастер пародий Максим Галкин.

Очень близок моей душе Юрий Никулин. Юрий Владимирович – он же и юморист, и удивительно талантливый киноактер, еще и клоун. Он в себе объединил сразу несколько направлений, человек многогранного таланта.

Юмористов других народов тоже смотрю, но не для того, чтобы копировать, а чтобы знать, какие новшества в области юмора есть. Интересно, как развивается стендап у разных народов.

– У нас такой жанр мог бы стать популярным?

– Думаю, молодежь очень хорошо приняла бы его. У нас на эстраде есть артист Сирень Байрамов – он довольно успешно выступает в жанре стендапа. Только что был его сольный концерт в УНИКСе. Сирень – победитель престижных российских конкурсов стендапа.

Успешность стендапа зависит от того, к какой манере артист доносит до зрителя юмор. Мне кажется, если будут работать в этом направлении, постоянно приносить что-то новое, и на нашей сцене жанр стендапа мог бы занять свое место, нашел бы своего зрителя.

«Кто-то думает, что Шарапов и Шарапжан – два разных человека»

– Твой сценический образ Шарапжан не боится затронуть политику, и власти иногда может покритиковать.

– Конечно, Шарапжан не боится. У него же нет паспорта (смеется).

– А Рамиль?

– А Рамиль – это не Шарапжан. У него паспорт есть!

Мы вообще друг на друга не похожи. Иногда я звоню насчет концерта заведующему какого-нибудь клуба, представляюсь: «Здравствуйте, я Рамиль Шарапов». А они мне: «С вами ясно, а Шарапжан приедет?» На полном серьезе некоторые думают, что мы два разных человека. Я в таких случаях шучу: «Шарапжан приедет, но немного опоздает».

Мы с моим персонажем оба очень добрые. Именно это качество нас и объединяет. Но в остальном мы разные. Иначе людям было бы даже неинтересно.

– Как он появился?

– Не скажу, что придумал его специально во время карантина, я даже не думал создавать этот образ.

В прошлом году весной сидим на карантине. Устали дома сидеть и решили с женой съездить в Буинск прибраться в нашей квартире.

Когда я работал в театре, у меня была забавная привычка – коллекционировал накладные усы. Своего рода хобби. Разные там были усы – обычные, усы как у Чарли Чаплина, усы Никиты Михалкова. Тут во время уборки наткнулся на шикарные черные усы, как будто они так и ждали своего часа. Думаю, возьму-ка их с собой, может, получится что-нибудь смешное с ними сделать.

Как только приклеил усы – сразу в голове появился образ Шарапжана. Думаю, а кто же мне будет подавать реплики? Моя жена не имеет театрального образования, говорит скромно, тихо. Роль жены моего Шарапжана даже не стал ей предлагать. Первые миниатюры снимали в семье друзей, которые живут по соседству. Потом тихонько говорю своей Земфире: «Я же не могу постоянно к чужой жене ходить, давай попробуем с тобой». И действительно, у нее прекрасно получилось!

Имя моего персонажа появилось не сразу, его придумали сами зрители. А я хотел назвать по-другому.

Сейчас уже роликов с Шарапжаном наберется около 150. Я не ожидал, что люди его так сильно полюбят. Людям понравилось, что он сам такой простой, говорит правду, в то же время добрый и жену немного побаивается. Такой вот близкий людям образ. Думаю, он не только мой, он принадлежит народу.

– А ты сам жены не боишься?

– Жену я уважаю. А бояться – это же надо что-то такое сделать, чтобы бояться!

«Меня запоминают из-за ушей»

– Сложно в жизни оставаться человеком, Рамиль?

– Для меня всегда на первом месте стояли такие качества, как человечность, простота и данный богом талант. Говорят же, лишь один процент успеха – это талант, а остальные 99 процентов – работа над собой. Я тоже больше ставлю на трудолюбие, старание и слежу за тем, чтобы от успехов не закружилась голова.

Второе правило – нельзя обижать людей. Нельзя мешать кому-то в его пути, а идти надо своим путем.

Я мгновенно вспыхиваю, но тут же успокаиваюсь. Мне даже самому интересно, что я такой. Иногда спорим с женой, я быстро выговариваюсь и через пару минут уже спокоен. Жена даже не успевает мне что-то ответить.

– Что тебя расстраивает?

– Когда кто-то опаздывает. Я сам не люблю опаздывать. Всегда стараюсь прийти за полчаса или на сорок минут раньше. Если по каким-то причинам приходится опоздать или не могу прийти, то об этом предупреждаю.

Кому-то ничего не стоит опоздать на целый час. Позвонить и предупредить недолго, это же уважение к человеку.

А еще не люблю, когда лгут.

– О чем-то сожалеешь в жизни?

– Особо таких сожалений нет. Жизнь, она идет так, как она должна быть. Но иногда в творчестве приходила мысль: «Эх, почему же я это не сделал раньше?» Но все происходит в свое время. Может быть, тогда я еще не созрел для этого проекта. Время пришло только сейчас.

Если стоишь на месте, развития не будет. Всегда надо быть в поиске. Часто говорю себе: «Не стой, работай. Никто тебе готовое не принесет».

– Откуда у тебя такая целеустремленность?

– Скорее всего, от воспитания родителей. Мама работала в детском доме. Папа был плотником, ветеринаром. У нас в семье артистов нет. Воспитывался в обычной семье. Все добывалось своим трудом. За это я очень благодарен родителям. Сейчас я этому учу сына и дочь. Чтобы они старались, тогда у них все получится.

Я с детства рос с ощущением необычного, другого отношения к себе. Потому что ростом не вышел и не особо красивый. Не только сверстники, даже некоторые бабушки в селе прямо говорили, что из меня, наверное, ничего не получится. Но я не опустил руки, наоборот, такие слова сделали меня сильнее. Хотел доказать сомневающимся во мне. «Если другие могут, почему же я не смогу? Я тоже добьюсь своих целей», – говорил я себе.

Говорят же, самая большая победа – победа над собой. На самом деле так, если в себя веришь – все получается.

В детстве меня дразнили из-за ушей. А я сейчас только благодарен за такую внешность. Она необычная – большие уши, густые брови. Это же моя изюминка. А рост у меня со временем прибавился.

Меня даже зрители запоминают из-за ушей. Фамилию даже могут не помнить. Говорят: «А, этот ушастый мальчик, с большими бровями?» И Шарапжана тоже помнят.

«Бывало, не знали, на что проживем завтрашний день»

– Страдал от безответной любви?

– В школе мне нравилась пятиклассница. Видимо, это была своего рода первая любовь. Иногда дарил ей подарки. Мама покупала мыло, шампуни про запас, а я тихонько оттуда брал и дарил своей возлюбленной. Но не сказал бы, что в ответ получал какую-то взаимность. Иногда отчаивался, переживал, думал, неужели я настолько непривлекательный.

Сейчас я вспоминаю ту девочку, свои переживания с чувством ностальгии. Мы остались в хороших отношениях, общаемся.

– Как с Земфирой познакомились?

– В театре. Я артист, она была костюмером. Несколько лет вместе работали, общались, и тут я понял, что душа тянется к ней. Артист в театре должен быть на сцене, а я в одно время просто не мог выбраться из костюмерной. Потому что моя Земфира была там.

Я ей сказал: «Мы должны сделать друг друга счастливыми!» и предложил встречаться. Для Земфиры в тот момент, видимо, эти слова прозвучали очень круто. Долго ждал, пока она согласится. Но через некоторое время это случилось. Мы стали встречаться, через год сделали красивую свадьбу.

– Ты романтик? Конфет и букетов много дарил?

– Я и так очень люблю делать подарки близким. Для меня большая радость видеть, как человек радуется, и в душе так хорошо оттого, что могу сделать такой подарок. А что касается жены, наверняка в каждом возрасте были свои подарки – дарили друг другу цветы, мягкие игрушки, сувениры.

И сейчас мне не нужен какой-то повод или дата, чтобы порадовать жену. Никогда не жду 8 Марта или день рождения. Если хочу что-то ей подарить, могу и в магазин не ходить. Им достаточно одного красивого теплого слова, это тоже радует не меньше, чем подарок.

Однажды после гастролей приехал домой, стою у дверей. На улице зима, буран. Думаю, дай-ка сделаю жене сюрприз. Вызвал такси, поехал в цветочный магазин. К жене в час ночи приехал с большим букетом из 101 розы. Невозможно описать, с каким восторгом она приняла эту охапку! Мне ради таких эмоций жены никаких денег не жалко.

– В первые годы после женитьбы наверняка денег на такие шикарные подарки не было?

– Были и безденежные времена, это когда мы переехали в Казань. Бывало, не знали, на что проживем завтрашний день. Это были времена, когда я себя перестраивал. Земфира всегда меня поддерживала. Она никогда не говорила «мне денег не хватает», «когда начнешь зарабатывать?». Все перенесли вместе – и трудности, и хорошие времена.

– Сейчас денег хватает?

– Денег хватает тому, кто умеет быть благодарным. Сейчас я дошел до мудрости, что главное – здоровье, потому что одно время у самого были проблемы с желудком. Поэтому я всегда говорю – ты можешь получать очень много денег, но при неправильном отношении они не принесут счастья и достатка.

– Кредиты тоже есть?

– На одном из них я сейчас езжу (смеется). Наверное, не стоит здесь рассказывать, что еще у меня в кредит. Сейчас каждый второй должен банкам. Я обычный человек, ничем от других не отличаюсь. Мы тоже живем, как обычные люди.

– Расскажи о своей жене Земфире? Какой у нее характер? «Температорный», как любит говорить Шарапжан?

– Моя Земфира – женщина очень скромная. Когда надо, высказывает свое мнение, если что-то не нравится – может и уколоть, в то же время и вдохновить может. Мудрая, сдержанная, надежная. Иногда приходишь домой, когда ее нет, – пусто и холодно в доме, будто солнца нет.

Мы с ней очень похожи. Можем взять и резко собраться, уехать куда-нибудь. Даже какие-то серьезные вопросы можем решить быстро.

– Почему-то ты свою жену редко показываешь.

– Во-первых, моя Земфира не из мира искусства, она моя жена. Очень хорошо, что она остается в секрете. Я не только свою жену, но и отношения в семье в соцсети я стараюсь не выводить. Земфиру приглашали на разные передачи. Но, повторюсь, она не человек сцены. Показываться у нее у самой тоже нет желания. Но она всегда рядом, всегда вдохновляет.

– Дома ты такой же юморной?

– В жизни я очень серьезный, основательный, все делаю обдуманно. В любом деле для меня на первом месте – качество.

– Говорят, артисты редко бывают верными…

– Я не изучал эту проблему, на эту тему ничего сказать не могу. Только за себя могу ответить. Мне дорого свое, чужого не надо.

– Тебе часто приходится уезжать на гастроли. Земфира не ревнует?

– Она и сама работала в этой сфере, поэтому понимает. И никакого повода для ревности тоже нет. Я ведь стараюсь не только для себя, а для всей нашей семьи. Это моя профессия, мой хлеб. Она меня понимает. Среди моих поклонниц есть и бабушки, и молодые девушки, и дети. Если я выбрал такую профессию, значит, и жена должна ее уважать. С этой стороны у нас дома никаких конфликтов не возникало.

– Готовить умеешь?

– Готовить люблю, получается вкусно. Один раз попробуете – еще раз захочется. Не каждый день готовлю, но когда появляется вдохновение, могу приготовить и супы, и вторые блюда.

– Какую работу никогда делать не будешь?

– Если надо, за все возьмусь. Никогда не надо говорить «нет». Если сейчас назову профессию, могу обидеть людей этой профессии. Если работу надо сделать и за это потом не будет стыдно, я ее сделаю.

– Сын и дочка у вас – погодки. Сложно было с малышами?

– У них разница в два года. В этом есть и плюсы – вместе растут, играют, так и матери легче. Но, конечно, в самом начале Земфире с двумя маленькими детьми было сложно. Я все время на гастролях, на работе. Нужна большая сила духовная, чтобы все время находиться в четырех стенах. Но сейчас все эти трудности уже позади.

– Мечтаешь стать многодетным отцом?

– Где-то в глубине души такое есть. Но как суждено, так и будет. Для меня главное – быть благодарным тому, что у тебя есть, и жить с надеждой на будущее.

Автор: Гульназ Хабибуллина, www.intertat.tatar, перевод

Подробнее: https://www.tatar-inform.ru