История войны в вещах: ложка Калимуллы Яруллина

Родился Калимулла Яруллин в 1905 году в деревне Ямашурма Высокогорского района. После Октябрьской революции семья попала под каток: отобрали дом, конюшню, магазин… все, что нажито было тяжелым трудом этой большой семьи - в ней было 8 сыновей.

Калимулла получил хорошее образование в Казани. Учительствовал, был директором школы, работал в партийных органах. Дружил с татарским драматургом Каримом Тинчуриным. В 1937 году Тинчурина расстреляли как участника националистической организации. Донесли и на Яруллина: сын кулака, а учится на командира в татаро-башкирской командной школе. Курсанта тут же отчислили.

На войну с немецкими оккупантами Калимулла ушел не из дома - вновь был задержан органами. Когда в июне 1941 года его призвали на фронт, он написал домой: «Наконец я еду защищать свою страну!» Жена Амина, получив эту весточку, была счастлива: у нее, как и у всех, муж на фронте!

Спустя многие годы деда разыскали его фронтовые друзья - Николай Иванович из Ленинграда и Николай Иванович из Киева. При встрече ветераны плакали навзрыд. Каждое лето ленинградец Николай приезжал с женой в гости в наше село. Я тогда была школьницей и из бесед фронтовиков в памяти сохранились только яркие эпизоды.

На Дороге жизни через Ладогу Калимулла, раненый, двое суток пролежал под телами убитых. Фашисты прочесывали местность автоматными очередями. Одна из пуль прошла навылет и оставила след на лице старшины Яруллина.

А еще дед рассказывал, как поседел за одну ночь. Местные жители в районе блокадного Ленинграда украли продукты, которыми он должен был накормить солдат.

Дед вернулся с фронта в 1947 году с орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда». Но боевое прошлое не спасло старшину 296-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта от очередного ареста - в 1948 году его вновь арестовали. В тот день свет померк в глазах жены - красавицы Амины. В доме - трое малышей. Она беременна четвертым. Конфисковали все имущество, награды, документы. В этот же день пала корова-кормилица, упали ворота, словно прощаясь с хозяином, но самое страшное - от болезни скончалась дочка Роза…

Когда в семье родился сын Мухамед, обратили внимание на то, что малютка без всякой причины плакал часами. Приглашенная бабка-знахарка покачала головой: «Не мешайте ему плакать! Он плачем зовет отца. Пока сын плачет - отец будет жить!» И в самом деле, когда в 1954 году Калимулла Яруллин вернулся домой, сын плакать тут же перестал.

Мирной послевоенной жизнью дед насладился сполна. Руководил строительством дорог и мостов в Высокогорском и Арском районах. Построил дом. Поднял на ноги четверых детей и двух сирот. Посадил фруктовый сад, плодами которого щедро делился с соседями. Был внимателен к вдовам фронтовиков - всячески помогал им по хозяйству. К нему как к грамотному, образованному человеку постоянно приходили с просьбой помочь в оформлении документов, заявлений. Он никому не отказывал. Кого-то спас от тюрьмы.

Мы, дети, очень любили его. Летом на сенокосе дед жил в лесу в шалаше, много беседовал с нами, рассказывал об истории села, угощал травяным чаем. И не разрешал убивать змей - так любил все живое.

А еще он хорошо пел. Голос у него был красивый. Особо любил напевать песню «Урман кызы»: «Амина, почему твои черные глаза так смотрят на меня?» Жена Амина была его единственной любовью.

Дед не любил смотреть фильмы о войне. Никогда не ездил отмечать День Победы в райцентр. Будучи школьницей я в тайне от него написала письмо министру обороны Гречко с просьбой вернуть награды дедушке. Ветерана вызвали в военкомат. А он сказал, как отрезал: «Мне ничего не нужно! Вернуться с войны, детей вырастить, все годы спать дома в своей постели - что еще нужно для счастья? Многие мои товарищи до этого не дожили».

В семье сохранился только один трофей деда как семейная реликвия войны - его фронтовая ложка, по-татарски кашык. Эта «иностранка» (ложка немецкая) сильно отличалась от нашей домашней утвари. На стальной ручке - немецкие буквы RAD (Императорская служба труда). До конца жизни дед ел только этой ложкой.

Мой дед любил и ценил красоту мирной жизни, за нее он воевал. И всю оставшуюся жизнь был счастлив тем, что теперь у него в руках не винтовка, а лопата и ложка.