МЫ РОСЛИ БЕЗ ОТЦА

Возможно, кто-то обидится, прочитав мое письмо, но не могу и дальше скрывать чувства, которые переполняют меня как сына погибшего участника войны.

В последние годы заметно возросло внимание государства к инвалидам, участникам войны и их семьям: их обеспечивают квартирами, хорошей пенсией, даже надгробные памятники с оградой ставят бесплатно. Это очень хорошо и правильно, так и должно быть.

Умом понимаю, но как сыну погибшего участника войны, которому не посчастливилось произносить слово "папа", меня обижает то, что такие сироты войны, как я, не чувствуем никакой заботы и внимания. Каждая новая информация об очередных льготах или материальной поддержке действует как керосин, выплеснутый в огонь.

Вот сейчас говорят о том, что дети и родственники погибших на войне рядовых солдат до 1943 года могут получить деньги, сохранившиеся на сберкнижках с процентами за все прошедшие годы, то есть не выданную солдатам зарплату с процентами или с индексацией могут получить дети, внуки погибших солдат. Некоторые уже начали собирать документы. Я и в эту категорию не попадаю.

На войне из нашей семьи погибли 4 человека: мой отец, два его младших брата, родной брат матери. Как выдержали такое горе моя мама и ее свекровь?

Мой отец Ахмат родился и вырос в деревне Ямашурма. На фронт был отправлен в первые же дни войны. В 1942 году вернулся раненный в руку, через три-четыре месяца в том же 42-м году снова ушел воевать и не вернулся. Все мои родственники погибли в 1942-43 годах.

Сохранилось одно письмо отца, в котором он сообщал матери, что отправил деньги. Мама с этим письмом несколько раз ходила в сельсовет, но там сказали, что никакого извещения не получали. Почему так вышло - никто не объяснил.

Матери было нелегко: я родился в 1943 году, был еще брат 1940 года рождения. И после войны стало нелегче. В семьях, где вернулись папы, жизнь налаживалась, а нам все доставалось с большим трудом, порой и с унижениями.

Как-то мама тяжело заболела, она часто лежала в больницах, в том числе и казанских. Хотя мне было 10-12 лет, приходилось ездить в Казань навещать маму. Как сейчас помню, с собой везу пуд картошки на продажу, на вырученные деньги маме покупаю батон. Она половину тут же отламывала мне, а половину передавала брату.

Мы видели, как папы наших ровесников на лошадях привозили сено, солому, дрова, а мы, чьи отцы не вернулись с войны, на себе таскали хворост из леса, по пояс утопая в снегу. В такие минуты плакали, почему же после ранения второй раз ушел наш папа на фронт.

Вот так мы жили в военные, послевоенные годы, обделенные заботой, любовью, не имея элементарной отцовской помощи и поддержки. И теперь нам судьба не спешит улыбаться: кто-то получает помощь, а мы опять в стороне.

Я не жду ни ответа, ни объяснений на это письмо. Слава богу, регулярно получаю пенсию, на жизнь мне хватает. Просто не мог не написать о том, что мне многие годы не дает покоя.